Я никак не могу понять тех людей, которые слишком много и часто говорят какие-то очень многообещающие вещи другим людям просто "для красного словца" или чтобы не обидеть, или я не знаю зачем ещё. Причём, удивительное дело, я могу понять, когда человек может нести какую-то преувеличенную чушь, чтобы намеренно загнобить или соблазнить или чтобы облечь свои чуйства в красиво-художественную форму, т.е с целью весомой и конкретной, которую за этими словесами можно отследить.
Но есть люди, которые, видимо, не понимают, что своими словесами они создают себе определённый образ и определённый вес отношения перед другим человеком. Что слова должны быть уместны и за каждое из них, если человек не обладает большой поверхностностью и обладает умением слушать, с тебя могут спросить. Было со мной вот уже довольно приличное время назад- человек кричал со всем мыслимым и немыслимым драматизмом, что он любит-трамвай купит, что будет обеспечивать до конца моих дней, что трахнет во всех позах, что убьет любого, кто меня коснётся…Проникнувшись посылом, я говорю «Веня, давай замутим, раз ты так горишь от страсти?». «Ой, нет, я вообще тебя только как друга воспринимаю», ответствовал символический Веня. И тут у меня случился взрыв мозги. И вот даже не таких окололюбовных примеров наберется энное количество штук. И вот я сижу и думаю…Насколько вот все эти люди не чувствуют тонкости ситуации и что определённые фразы склоняют собеседника к реакции определённого рода, либо не очень в ладах с великим и могучим, либо просто дебилы, либо я не знаю.

да, я устал, запомни ты, там вверху, я устал
я устала в первую очередь от себя, от больших ожиданий и маленьких хочух, которые часто не выполняются и ты жрёшь себя за это следующие пол года и не можешь перестать, хотя от тебя там может и ничего не зависело, но ты всё равно будешь думать о том, что ты последнее чмо на планете. я устала от навязчивых идей о том, что я опять обосралась в общении с важным для меня человеком, потому что я ж не могла не!
я устала от того, чтобы держать себя в руках и стараться опять не скатиться в полное говно и депру, но оно тоже не получается, блядь! ежедневное это самоубеждение и позитивное мышление. да и не только позитивное. любое мышление не получается, потому что голова и внутренность расходятся во мнениях и опять начинаются новые метания от самомнения говна до царицы и от плана к плану, от точки зрения к другой. и опять, и опять, и опять.
я устала, я очень устала заставлять себя куда-то таскаться по слякоти и по сухой погоде. я устала тащить себя из болота и делать адекватный вид, хотя хочется рыдать как сука. я устала от своей хронической болячки и я устала делать вид, что её присутствие в моей жизни- это фигня и повод посмеяться над собой. я устала от филиала "совка" в универе. от того, что у нас есть типа "милые" девочки, которым многое прощается, а ты не милая и иди в пизду.
я устала держать себя в руках и не огрызаться на научника, который проебал все сроки, хотя я ходила за ним с СЕНТЯБРЯ, и помогает кому угодно, но не мне. я устала от дебилов, от тупой пизды каждый день, блядь, прямо по курсу, для которой сломанный ноготь- это конец света и повод рассказать всем до проректора о том, какая она несчастная. от того, что нихуя не понятно, что делать с собой и куда дальше идти. от странных мужиков, которые не понимают, когда с ними по человечески. от того, что нельзя жрать сладкое, потому что потому. от того, что брат проебывается, от того, что у мамы проблемы со здоровьем.
ЁБТВОЮМАТЬ
и мне даже не стыдно за этот пост, потому что весь мой внутренний мир охуевает.

Пишет  ivor seghers:

В Канаде я чувствовал свою ценность, как человека. Ценность индивидуальности вместе с ее тайной, ее непознаваемым потенциалом. Ценность законопослушной личности.
В России не чувствую. В этих широтах возможна ценность в силу неких достижений, но не просто так. Не считаю это правильным, но игнорировать сложно.

Зато Бродский:

Первое января 1965 года

Волхвы забудут адрес твой
не будет звёзд над головой
и только ветра сиплый вой
расслышишь ты как встарь

ты сбросишь тень с усталых плеч
задув свечу пред тем как лечь
поскольку больше дней чем свеч
сулит нам календарь

что это грусть возможно грусть
напев знакомый наизусть
он повторяется и пусть
пусть повторится впредь

пусть он звучит и в смертный час
как благодарность уст и глаз
тому что заставляет нас
порою вдаль смотреть

и молча глядя в потолок
поскольку явно пуст чулок
поймешь, что скупость лишь залог
того что слишком стар

что поздно верить чудесам
и взгляд подняв свой к небесам
ты вдруг почувствуешь
что сам
чистосердечный дар

Бродский

URL записи

Если вдруг чего, то со мной всё хорошо.
Хотя, в голове у меня не укладывается вся эта ситуация. Сижу и печально туплю в стенку. Дико стрёмно от того, что я каждый божий день еду через сенку и техноложку.
Зато, нам, живым и не пострадавшим, нужно понять в такие моменты и навсегда, что любая и каждая минута может стать последней. Что любимым нужно говорить, что они любимые. Что очень мало вещей заслуживают переживаний. И сегодня, когда я шла больше трёх часов от учёбы до дома пешком, я смотрела на свой город, который стоит и будет стоять ещё долго. На людей, которые спешили по своим делам. На переполненный транспорт и думала о том, что сегодняшний день для меня, для простого очевидца, должен стать не днём начала страха, а днём в который нужно что-то понять.

Сэл Вэ лежал на спине и наблюдал за тем, как струйки дыма складываются в причудливые фигуры: медведь, ребенок, натягивающийся лук перед выстрелом… Вокруг шурша и извиваясь как зачарованные змеи прямо из пола вырастали травы, по стенам поднимался плющ. Скоро к нему приведут мальчика. Встреча несколько раз срывалась и Сэл уже перестал было ждать. Звонила Агата и говорила, что из их сотрудников никто не может ничего поделать. Мальчик нем как рыба и в свои юные годы два раза пытался покончить с собой. За время разговора Сэл Вэ удивился про себя, что юноша находился так близко, а их до сих пор не свел зов. Хотя, удивляться в его положении давно нужно было отвыкнуть. Тропы по которым водят духи зыбки и их тяжело понять человеческим сознанием. Даже таким, которое было с ними в постоянном контакте. Значит, он должен придти на помощь именно сейчас.
Теперь он ждал прихода Агаты и мальчика нетерпеливо и настороженно, хотя, как показывала практика, с детьми было работать проще. То, что жило внутри них всегда было более незамутненным и более самобытным. Они доверчиво позволяли говорить с сущностями в себе, безропотно разрешали себя окуривать, а если дело доходило до заклинаний, были сильны и непоколебимы. Взрослые же часто сами цеплялись за сущность, которая паразитировала в них, как за последнее.
Сэл Вэ вспоминал как два или три года тому назад ехал к одному из измученных детей. Сначала были километры рельсов, тысячи миль физического пути. Тогда он долго ехал в поезде и старуха, сидящая через несколько мест от него, гадала своей попутчице на Таро. Ему было скучно, он подошёл к ней улыбаясь, думая, что наткнулся на очередного шарлатана. Но старуха глянула на него неожиданно очень цепкими и внимательными тёмными глазами и ему выпала карта «Дурак».
Уже выйдя на станции, поблагодарив старуху, и направляясь по нужному адресу, Сэл думал о том, что точнее и не придумаешь и про него не скажешь. Дурак. Фигурка, застывшая на краю холма и воздевшая руки к небу и покорно, и радостно ждущая его воли, кроме которой в жизни больше ничего нет и не будет. За ритуалы деньги он брать не мог и не хотел. Брат и его семья считали, что он сумасшедший и не поддерживали с ним никаких контактов. До того, как он посвятил свою жизнь служению, он успел какое-то время проучиться и теперь иногда писал статьи в газету. Ещё реже, давал частные уроки. Платили мало, в контактах он был ограничен, но он смирился, не сразу, но смирился. С тем, что его жизнь - это километры дороги, тысячи метров пути, чтобы бороться с чудовищами или помогать уходить тем, чье время пришло и духи- помощники, незримо поддерживающие и не дающие сбиться с пути.
*
Агата ушла около получаса назад. Юноша смотрел на Сэла нечитаемым взглядом. Сэл Вэ смотрел на него в ответ, Агата назвала ему имя ребёнка, но произнести его не поворачивался язык. Его помощники почему-то молчали, тень мальчика была ровной и чёткой. Сэл кусал губы и пытался понять в чём дело. Все мелкие злые сущности сразу давали о себе знать, духи- помощники, хранители, душа самого человека в конце-концов. Что-то он находил всегда. Но сейчас шаман не чувствовал ничего. Абсолютная зияющая пустота. Наконец он услышал голос хранителя Исии.
-Ты должен отправиться в Долину, следуй за мной и я помогу тебе в пути.
-Но я даже не знаю, кого мы должны найти, я совсем ничего не вижу,- Сэл всё ещё был в растерянности. Исии вновь замолчал и шаман было подумал, что разговор окончен, но голос зазвучал снова.
-Следуй за мной и я покажу тебе. Ты взял ношу не по силам, молодой друг, но малое и в твоей власти. Идем, и ты поймешь.
Сэлу было не по себе под непроницаемым взглядом парня, но он подавил в себе глупое волнение. Он провёл сотню ритуалов, чем его может напугать немой подросток? О том, что во всей этой сотне такого не встречалось и о словах Исии он тоже старался не думать.
- Это для твоего блага, друг, - сказал он юноше.
Тот не ответил.
-Тебе лучше лечь.
Юноша так же молча подчинился и вперился взглядом в потолок.
Сэл Вэ плавным и танцующим шагом начал обходить его кругами. Он поджёг ветку можжевельника и очень осторожно направлял дым на подопечного на лице которого всё так же не дрогнул ни один мускул. Закончив первую часть ритуала, Сэл отложил догорающую ветвь на специальную подставку и взялся за бубен. И запел свою песню, которую вместе с ним пел каждый цветок, каждое дерево и каждая живая тварь на земле. Он скакал и крутился, бубен в который он отбивал незамысловатый ритм стал его продолжением, и постепенно задымлённая комната истаивала и теряла очертания. Вместо неё в абсолютной темноте опять проступали дымные фигуры медведя и ребенка… Лук выстрелил, стрела растаяла в воздухе. Он начал падать в темноту и почувствовал как приземлился на спину к Исии.
Внизу простиралась изнанка города, он сидел на огромном лосе и смотрел вниз. Он давно здесь не был. Песня мира, которую он пел и вместе с ним пело всё живое, звучала со всех сторон.
- Я провожу тебя, молодой друг, но сегодня мы можем только наблюдать, - вновь промолвил дух-хранитель.
-Почему?- вскинулся Сэл Вэ,- Если помочь в моей власти, то я должен.
-Нет. Это урок терпения, молодой друг. И урок доверия. Верь пути.
Сэл счёл за лучшее не спорить и они упали вверх. В этом месте изнанки Сэл Вэ был всего однажды. Он шёл говорить с десятью духами безумия. И тогда он смог уговорить их больше не появляться. Сейчас вверху изнанки было тихо и пусто. Обманчиво ярко светило солнце. Медленно плыли в воздухе пылинки. Ни ветерка. По бокам мелькали особенно ярко высвеченные на общем фоне фигуры. Всплеск- двое детей идут по улице держась за руки, смеются, а потом на телах проступают жуткие раны и дети вновь поглощаются светом. Всплеск- миловидная женщина переходит дорогу и она же умирает под колесами машины. Он оборачивался на сотни мерцаний с разных сторон и каждая из них рассыпается мерзостью и гнилью. С боку полыхнуло. На них бросился здоровяк с топором и лицом в котором не было ничего осмысленного и человеческого. Исии снес его одним мощным ударом рогов и они двинулись дальше. Неожиданно Исии остановился. И Сэл Вэ на мгновение закаменел от ужаса. Над ним возвышался медведь. Неимоверных размеров гризли с ощеренной пастью. Сэл знал о нём из своих путешествий, сущность, которая оставляла после себя пустую оболочку. Страшный и ненасытный разрушитель, дарующий неистребимую злобу, питающий отверженных маньяков и отнимающий последнее человеческое. Сэл Вэ знал, что эта была сущность равная Матери Мира в своей мощи.
Его сердце вновь сжалось, когда он понял, какой страшной и подлой силе на растерзание будет отдан мальчик. Ребенок сопротивлялся как мог и хотел умереть. Мужество, которое достойно уважения, но сущность была сильнее и жрала его уже очень много лет, чтобы в итоге подчинить себе… В глазах медведя мелькнула кровожадная осмысленность. «Не стой у меня на пути, маленький шаман,» - зазвучал в голове голос- рык и медведь ударил огромной лапой, желая раздавить его как назойливую муху. Сэл заслонился бубном, Исии взбрыкнул и шаман очнулся в своей комнате, стоя на коленях рядом с мальчиком. Бубен был расколот на две части. Юноша беспокойно ворочался с своём сне-трансе и плакал, увидев раскрытым сознанием истинные ужас и боль.
Сэл Вэ был шаманом и знал, что каждому своя дорога. И человеческое сознание не в силах их понять… Но ещё он знал, что ни один шаман не мог отказать в помощи нуждающемуся. И разве кто-то нуждался в помощи больше этого ребенка?
Сэл Вэ сидел на полу и баюкал на коленях будущего Разрушителя и Убийцу. Занимался рассвет. Просыпались люди. Где-то в глубине квартиры шумел холодильник.
Духи возвестили друг другу о том, что молодой шаман прошел испытание.

Сначала я хотела написать, что « если хотите сохранить мечту о силе Идеи, то никогда не ходите на фильм «Логан»! Потом я передумала. Потому что, да, конечно, он убивает безысходностью (кажущейся) всё живое вокруг. В масштабах зала кинотеатра так точно.
А потом, когда ты всё же приходишь в состояние, когда ты можешь подобрать свои сопли с асфальта и раскрыть рот, потому что так расколбасило от эмоций, что слов совсем нет, понимаешь, что как бы плохо оно ни было и каким бы печальным не показали нам прозябание в конце жизни Профессора и Логана, свет-то всё равно не погас.
Логан смог победить себя и зверя в себе. "...так вот оно, какое, это чувство. " Да, постаревший и уже умирающий, но разве это перестаёт быть победой?
Дети выжили. Лора что-то успела перенять из речей Чарльза, что-то рассмотреть в Россомахе. Ещё есть будущее, и есть, хоть и зыбкая, но надежда, что со смертью Профессора идея не умрёт.
В общем, это не сказать, что хорошее со всех сторон, но явно достойное завершение прекрасной и многолетней истории.
Пы.Сы: ну и если не о смысловой нагрузке, то куда Эрик делся? Нет, что умер понятно, но как умер, могли бы сказать!

Слова, которые я говорила раньше про него и про того, другого, о ней, и в целом об этой, казавшейся мне чудовищно несправедливой ситуации, перестают иметь свою разрушительную, убийственную ( по крайней мере для всего того, что внутри меня) силу, рассыпаются прямо в воздухе, не успевая собраться из букв в фразы, предложения… И становится очень тепло и правильно. Иначе как «правильно» не назовёшь. Так, как пожалуй никогда не было. Никогда, ни разу в жизни. Потому что сколько не распинайся перед собой и другими, что жизнь - это то, что мы о ней думаем и что мы её делаем сами, пока ты в это не поверишь, пока не почувствуешь всем собой, никогда этот «дзен» не познаешь.
И то, что бывают просто «не твои» люди, не плохие, просто «не твои». И есть чужие страхи, чужая боль и чужая дурость с которой ты не сможешь справиться, не умеешь, не должна в это лезть, это всё их. Это не твоё. И то, что есть вещи сильнее твоей любви, твоих «хочу», твоего эго. За некоторые вещи стоит бороться, а с некоторыми - смиряться. Пока ты не впитаешь в себя эту мысль умом, а сердцем, ты никогда не освободишься от всей этой огромной, тяжеленной горы, отчаянных и бесполезных слов, которую ты всюду за собой таскаешь и всё никак не можешь выкинуть к чёртовой матери.
Это лишнее доказательство для самой же себя, что своей злостью, своей грустью, своей болью, завистью, необоснованными надеждами (?), да чем угодно из этого огромного списка ты никому не сделаешь хуже, только себе. И в разрезе того, что жизнь- очень короткая штука, до смешного короткая, зависать в них- это самая большая глупость, которую ты себе можешь позволить. И отказ от зависания в этом положении, от направления этого на других, это не «порядочность», не то, что люди называют «добротой». Это самый большой подарок, который ты можешь сделать для себя. Не тратить себя на это.
И когда ты от всего этого отключаешься эмоционально, от всех хаотичных симпатий, фиксаций на людях, больших и редких любовей, от всех этих внутренних перепетий, которые случались почти непрерывно последние сколько-то лет, ты наконец обращаешься только к СЕБЕ. Такому бескрайнему и где-то не познанному. И внутри у тебя рождается новое Солнце. Которое будет только твоим.
Как всегда, когда весна близится, когда она приходит, всё становится совсем иначе. Это закон моей жизни. И, честное слово, хочется сказать только «Спасибо» этим людям, благодаря которым я имею возможность чувствовать именно так. Хотя, наверное, больше самой жизни «Спасибо» надо говорить, но коль уж мои мотиваторы к самопрокачке персонифицировались, адресую эту благодарность им.

моё внутреннее состояние достигло какого-то прям личнопросветленного смиренья.
у меня в отношениях моих любовных, взаимных-не взаимных, разных, большой проблемой для меня было то, что тяжело было опустить руки, отойти, перестать бороться (иногда, кстати, очень громко и агрессивно) за человека и отношения.
но вот после того энного количества месяцев, когда я поняла (ну и человек мне дал понять), что мы не созданы друг для друга, я ни тогда, ни сейчас не чувствую желания нападать, ни на него, ни на окружающий мир, пойти повеситься там, вот это вот всё...
это прекрасное чувство смирения, которое не от отчаянья, а потому что так должно быть, оно очень клёвое.
и просто хочется иногда делать и говорить человеку приятности без желания его ДОБИТЬСЯ (прям ух, кавалерийский наскок- все дела), просто потому что он хороший. просто хорошо на него смотреть и иногда даже чучуть восхищаться.)))
я имею предположенье, что это потому, что я последние пару лет как-то изменяю своим принципам и не влюбляюсь в дебилов.

Когда очень хочешь остановиться, но чё-то нет...
«Если бездна посмотрит в тебя…»
Когда он закрывал глаза сначала, как и все, он видел только темноту под плотно сжатыми веками. А потом он видел там звезды в летнем ясном небе и туман над речкой. Он видел короля с холодными и светлыми как далёкие холодные звезды глазами. И его красный плащ, который с ними так отчаянно не гармонировал. Он видел совсем молоденького менестреля, который застенчиво улыбался и протягивал ему флейту. И мерзкого вида скрюченного шута, который пел одну и ту же прилипчивую песенку, потом прятался за трон и глумливо показывал ему язык.
А потом они все исчезали и приходила Она. Он знал, что это ничто иное, потому что он слышал оглушительный рёв. Так падают тонный воды в водопаде. Так кричит толпа перед публичной казнью. Слова, которые сливались в неумолчный шум, но громче всех был Её шепот и она говорила ему «Привет».
И тогда он просыпается и не спит до утра, а гул от водопада слов всё не стихает.
*
Ему семнадцать и он самый обычный подросток. Он считает, что даже правильнее говорить «очень обычный». Его сомнительными особенностями были стеснительность, которую он изо всех сил скрывал и глупые муторные сны, которые не давали ему покоя с детства.
Никто не знает, как на самом деле его пугают люди, он совсем не знает, что нужно им говорить в ответ на их многословные излияния. Они обрушивают на него свою бездну слов, а он совсем беспомощен и тонет в ней. И потому малодушно сбегает при первой возможности.
Днями он учится, вечерами зависает с парнями, а ночью слушает слова на всех языках мира. И к нему снова и снова приходят король, дурак и менестрель. Они кажутся гораздо более реальными, чем его школа и его друзья, и всё, что его окружает, но он не хочет говорить об этом даже себе.
*
Ему семнадцать и он влюблен. Когда она входит в комнату, ему всегда кажется, что все взгляды обращены только на неё. Да что там взгляды, всё пространство обращается к ней, тонет в глазах, прячется в уголках тонких губ. Она ничего не делает, чтобы привлечь к себе внимание, но почему-то всегда упорно привлекает. Когда он смотрит на неё, он первый раз в жизни чувствует реальность всего, что его окружает. Он чувствует, что края бумаги такие острые, что об них можно порезаться, сосед по парте давно заснул, уронив голову на грудь, чувствует как бьётся его сердце и чувствует каждую косточку и каждый сустав в своём теле.
Он просыпается.
Она улыбается в ответ на его приветствие.
*
Иногда он по рассеянности забывает ключи и лениво разлегшись на диванчике в кабинете пения читает то, что задали на дом или какую-то фантастику, которой заставлена половина полок в доме. Он сам не замечает, как засыпает. Просыпается он от того, что рядом играет музыка. Кто-то играет и начинает напевать под нос, чертыхается, играет заново… И что-то было в этой музыке знакомое, родное, от чего сжималось сердце и в горле вставал ком. И он понимает что-то, что, кажется, давно должен был понять и сделать, но не выходило. Он выглядывает из своего убежища и не придумывает ничего умнее, чем сказать «Привет». Она задумчиво и немного ошарашено кивает в ответ и выжидающе смотрит. Когда он подходит к ней глаза у неё совершенно отрешенные, нездешние и он видит в них то же самое, что почти каждую ночь…
Он подходит к ней и задает вопрос, который кажется единственно верным «Ты тоже Её видела?». Она кивает и улыбается.
Вместо всей лишней болтовни.
*
В эту ночь он просыпается и вместо того, чтобы бесцельно слоняться до рассвета, он садится за стол и пишет до утра. Он пропускает завтрак и останавливается только когда рука начинает неметь. Водопад становится плавным ручейком и больше не оглушает...Он услышал. Он понял, что ему давно пытались рассказать. Он в первый раз в жизни счастлив.
Когда они встречаются, он показывает свои стихи ей. Она сидит задумчиво несколько минут, а потом слова обретают форму. Становятся живыми, становятся песней, становятся звучанием.
*
…И когда он хрипит сорванным голосом в темноту последние строчки, зал дрожит от
тишины и пространство напрягается как перед первыми каплями града. Как перед первым выстрелом. Как… Он поворачивается к ней, она смотрит на него и тоже улыбается. Улыбка дрожащая, будто влюбленная. Он слышит рёв аплодисментов и закрывает глаза.
Бездна притягивает его в липкие и тёплые объятья и громче рёва толпы и оваций он слышит шёпот «Молодец».
Он чувствует, что Бездна больше не пугает его.
Она ему принадлежит.

Было, что угодно лишь бы не биохимия.
Теперь, всё что угодно, лишь бы не химическая технология...))
Немного банального(?) о моей внутренней жизни. Пришло в голову, что это похоже на фильм «Клетка». Но не с такими крайностями, уж понятное дело.
Мне часто кажется, что во мне живут двое- первый, из моей прошлой жизни (?) и давно уже мертвый, но не желающий уходить жестокий и сильный король. Он любил женщин, публику и зрелища. И был совершенно неотразим в своей самоуверенности, в своём оголтелом деспотизме… А ещё он убивал, если ему не подчинялись. Он был абсолютно без границ в голове, но с несгибаемым, не ломающимся стержнем.
Второе- то, что на дне, это маленькая девочка, которая должна быть настоящим, но её ломает жёсткий и гордый король. Она слишком часто плачет и всему верит. У неё много границ в голове, но они совсем ломкие, а стержень – это и вовсе одно название. Если бы она могла, она была бы рабыней, служанкой, об неё бы вытирали ноги... Любого, кто прикажет и наполнит смыслом. Но не короля, живущего в моей голове.
Мне кажется, что они друг-друга ненавидят и немного боятся.
Гордый король боится даже больше.